Благородство это болезнь или третий лишний фанфик

POV Северуса

Глупец, какой же я глупец. Безмозглый, ничего вокруг не замечающий идиот.
Что, сальноволосый ублюдок, поставила тебя судьба на колени? Снова, опять, как всегда, стоит тебе расслабиться и допустить хоть тень веры в то, что все образуется?
Люпин всегда был слабым. Вместо того, чтобы смириться со зверем в себе, попытаться найти с ним общий язык, он его презирал, он его ненавидел. А ведь мог дать ему волю, мог стать лидером, альфой в этой жизни, мог стать таким, каким становился рядом со мной: сильным, уверенным в себе, не терпящим возражений, покоряющим… победителем. А вместо этого так и остался трусом. Если бы оборотни могли становиться анимагами, в четверке мародеров было бы две крысы.
А Люциус был не так уж и не достигаем, как ему казалось. Строптивый аристократ тоже понимал язык силы. Но ЕМУ не казалось, что ОН сможет. Конечно, ведь единственное, на что ОН был способен – это отчаянно выть на луну, когда вожделенный партнер рядом… или же попросту – выть… жаловаться на то, что Малфой, как и луна, для него непостижим.
А ведь мог спастись. Я абсолютно уверен, что соединения у них не было, не опустился бы Люциус до трусливой шавки. И вовсе не нечистокровность, не ликантропия, не непрезентабельная внешность были тому виной. Вовсе нет.
Кажется, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Нет уж, сегодня вечером я не буду следовать этому правилу.
– Люююпин, ты пррросто гряяязная, труслииивая шав-ка, на-де-юсь, ты меня слыыыыышишь.
Отец все пытался привить мне божественное виденье мира. Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой, и ты оказался бы в аду! Там тебе самое место!
Мерлин, какой это бокал, десятый или одиннадцатый? Ну и Мордред с ними! Пусть я за эти полгода сопьюсь, мне уже все равно. Плевать я хотел на этих бестолковых мальчишек, рассказать которым правду не хватает смелости ни у кого. На директора, который пытается сделать все в одиночку. На безмозглого оборотня, который предпочел борьбе тихий уютный гроб. На самого себя, напивающегося тут вместо того, чтобы проследить за главным лохматым недоразумением в моей жизни.
Кажется, это двенадцатый. И, кажется, в начале я даже чем-то разбавлял виски. Впрочем, мне сейчас и так прекрасно. Мне никто не нужен и я не буду скучать по маленькой светлой комнатке, где за спиной живут два моих студента. Одного из которых я знаю с детства, а жизнь другого известна мне до мелочей, благодаря ежедневным разговорам и одной «беседе» с веритасерумом. Я не буду скучать по незримому присутствию кого-то рядом, по крестнику, заходившему вечером, чтобы помолчать со мной о мировых проблемах. Не буду скучать по нечеловечески сильным рукам, умудрявшимся дотрагиваться так осторожно, будто я сделан из фарфора. По тихому шепоту, по простыням, неумолимо пахнущим псиной, хотя мне это только казалось, наверно… Я не буду скучать по кривоватой улыбке, перекошенной шрамом через всю щеку. По рычанию в собственной постели и вообще по чьему-то присутствию рядом. По прижимающейся ко спине теплой груди, щекочущей жесткими волосками…
Бл@дь!
– Слышиииишь, Лю-пин, ты меня даже мертвым возбуж… бужда…даешь! Я бы на твоем месте радовался, псиииина ты! Волк – слишком гордо для тебя, дворрррняжка…
Почему у меня всегда заплетается язык, потом отказывают ноги, а, чтобы сложить мозг, нужно выпить еще и еще? Повезло же, иметь такой алкоголеустойчивый мозг… Да, вслух это слово мне уже не выговорить. Впрочем, имею право. Если взять общее количество выпивки, потребляемое одним средним человеком за свою жизнь, то я еще не выпил и сотой части того… пять бессонных ночей, десяток приконченных бутылок. За всю эту ненужную никому жизнь. Всего-то… И три из пяти – из-за этого волчары!
О чем это я?
Я перечислял, по чему я не буду скучать. О, я не буду скучать по этому чокнутому старому маразматику, когда он все же откинет копыта в одной из своих одиноких «прогулок». Не буду скучать по придурку, по иронии судьбы наделенному зелеными глазами одной из достойнейших женщин на земле. Но и по ней скучать не буду, тем более, ее уже нет. И не будет никогда.
Как бы я хотел, чтобы твои россказни, Тобиас, были правдой. Дал бы кто гарантию, что там, за чертой, я встречу тех, по кому никогда не буду скучать… И что бы я сделал? Да ничего бы я не сделал. Всего лишь, выпил бы какой-нибудь яд, чтобы не видеть умоляющие глаза копии ублюдка, из-за которого умер Ре… Люпин.
Глаза? Малфой?
– Д-ако, что ты тут длешь?
Конец POV Северуса.
***

POV Драко

– Гарри, это же… ты в опасности! – первое, что пришло мне в голову, после прочтения письма.
– Я всегда в опасности, – апатично заметил он. – Теперь я хоть точно знаю, что не буду умирать в муках.
– Гарри, разве можно таким быть. Неужели тебе совсем не хочется жить?
– А зачем? – я уже и отвык от его болотно-травянистых глаз. Последнее время они были как раньше, как до партнерства: изумрудно-зелеными, с яркими золотистыми искорками. А теперь, как в те несколько недель в начале нашего партнерства, когда я еле-еле успел вырвать его у смерти.
– Зачем? Мало ли в жизни радостей? Ты и не видел в своей жизни ничего.
– Ну и хорошо, не о чем будет жалеть.
– А как же я?
– Вот я и спрашиваю, что ты будешь делать, когда я умру?
Он был таким несчастным, таким поникшим и грустным, что мне просто захотелось послать всех к мерлиновой бабушке…
– Гарри, а давай сбежим?
– Куда?
– Куда-нибудь. Перед нами все дороги. Изменим внешность, денег у нас хватит на несколько жизней… Хочешь, будем нормальной гетеросексуальной парой? А что, из меня получиться замечательная женщина.
– Скорее уж, из меня, – проворчал Поттер. – Ты готовить не умеешь.
– Как хочешь… – развеселился я. – А ну ее, эту войну. Заберем с собой маму, Северуса, скроемся ото всех, и пусть убивают Лорда с Нагини, сколько захотят…
– Не получиться, – вздохнул Поттер.
– Почему же?
– Потому что, если нас даже не найдут, до Волдеморта они рано или поздно доберутся. А тогда и я умру, вместе с оставшейся частью его души, – устало пояснил Гарри, вытягиваясь на кровати.
– Хорошо. Давай попробуем помириться с Лордом. Ему невыгодно тебя убивать и, видимо, он об этом не знает. А такие бойцы, как мы, залог успеха любой армии. А если добавить зельедельческий талант Северуса и моей матери к нашим талантам, то Лорд просто обязан согласиться.
– Ты думаешь, я не рассматривал этот вариант? Думаешь, я сам жить не хочу? Вот тебя бы устроило твое спасение ценой жизни множества людей?
– Если эти люди готовы убить тебя ради того, чтобы выжить, зачем я должен их жалеть? Я всего лишь такой же, как они.
Поттер сел на кровати и, отвернувшись, стал молча смотреть в окно.
– Гарри?
Что он там надумал? У него было больше времени, я уверен, что он перебрал все возможные варианты.
Он ответил, даже не повернувшись ко мне:
– Нас не выпустят из замка. Сразу за озером стоит защита, дальше которой пройти нельзя. Я пробовал. Не прошло и нескольких минут, как появился Дамблдор, и пришлось выдумывать, с чего это мне стукнуло туда идти.
– Мерлин и Моргана, мы прорвемся, это же МЫ. У нас сила, в десятки раз превосходящая силу любого мага. В крайнем случае, клюв и когти… быстрые ноги… в конце-концов…
Он повернулся ко мне и мрачно, по-снейповски, усмехнулся. Надо же, я и не подозревал, насколько он набрался от крестного мимики. Хотя некоторые жесты и словосочетания – явно мои. Впрочем, понятно, вместе живем. Я тоже не так давно заметил за собой, что иногда ругаюсь, как маггл. Это явно поттеровское влияние.
– Драко, меня держат живым только ради призрачного шанса убить Волдеморта. Если станет понятно, что я хочу сбежать, палочки всех учителей будут повернуты против меня. Я думаю, с меня и Дамблдоровой хватит, чтобы отправиться к маме с папой.
Я не хочу его терять! Просто не желаю…
– Но, Гарри…
– Драко, у меня к Волдеморту тоже есть свои счеты. Он убил моих родителей, крестный тоже погиб по его вине, из-за него чуть не погибла Джинни и Гермиона, умер Седрик… Я и так собирался покончить с ним, пусть и ценой собственной жизни. Теперь я просто точно знаю, что не выживу. Поэтому лучше бы тебе отпустить меня к Снейпу.
Стоп. Какой Снейп? Мы же не об этом говорили…
– Зачем?
– Затем, что, если зелье все же подействует, найти после моей смерти нового доминанта тебе будет почти невозможно. Драко, отпу…
– Силенцио!
Уф, еще секунда и он бы мне приказал.
Гарри посмотрел на меня удивленно.
– Я тебя никому не отдам. И не мечтай.
Он горько вздохнул и достал из-под подушки палочку, которую и протянул мне. Он собрался мне помогать, это радует. Спрятав в соседней комнате обе наши палочки, я вернулся в спальню.
Первое время Гарри лежал спокойно, уткнувшись мне в плечо и тихонько дыша. Потом он стал беспокойно ерзать, кидая говорящие взгляды на дверь. Я только прижал его сильнее, продолжая шептать какую-то успокаивающую ерунду.
Сил на то, чтобы пробить не вербально мое Силенцио, у него нет. Точнее, есть, но он у него не так хорошо получались невербальные заклинания, как у меня. «Фините…» он вообще никогда не пробовал без палочки и не вербально. Поэтому насчет того, что он сможет мне приказать, я не особенно волновался. В крайнем случае, сооружу какой-нибудь кляп… С другой стороны, я определенно был сильнее. Для трансформации необходимо согласие доминанта, а Гарри мне позволял… многое. Я бы сказал, что мне был дан карт-бланш на любые превращения. Позволения на трансформацию Гарри у крестного не просил и, если нам что-то известно о возможностях вейл, то только из моих экспериментов над собой. Поэтому я мог не волноваться, что он сейчас выкинет какую-то из шуточек вейловского арсенала.
Все до одури напоминало ту неделю перед закреплением нашей с Поттером связи. Тогда он тоже был под Силенцио и тоже рвался к Снейпу…
Надо было попросить крестного, чтобы возобновил приказ не искать с ним встречи…
Гарри тем временем трясло. Он покрылся мелкими бисеринками пота и, если бы я не держал его, наверняка бы катался по кровати. Он так страшно выгибался в безмолвном крике, что, если бы я не боялся его выпустить, я бы закрыл глаза. Сердце просто разрывалось. Несколько раз я почти выпустил его, в последний момент будто вынырнув из сладкой дремы, наваливающейся время от времени так, что сопротивляться было почти невозможно.
Потом он затих. И это было страшнее всего. Он смотрел на меня с такой мольбой, что сердце сжимало сильнее, чем за полчаса до этого, хотя тогда казалось, что сильнее уже невозможно.
Когда он понял, что я отпускать его не собираюсь, он просто прижался ко мне сильнее и тихонько лежал, умиротворяюще сопя на ухо.
Вот интересное заклинание. Голоса лишает, но не заглушает дыхания… Или этот звук я себе просто выдумал?
Я уже начал успокаиваться, даже позволил себе мысль, что, возможно, все позади, когда почувствовал, как Гарри легкими поцелуями покрывает мою шею. Это было так приятно… Он поднял голову и посмотрел на меня жаждущими глазами, облизал губы и наклонился, чтобы меня поцеловать. Я, кажется, стонал, а наш поцелуй все не заканчивался, а он гладил меня по груди, животу, забрался за пояс брюк…
И тогда я понял, что это – тоже моя слабость. Когда я теряю разум, теряю себя, растворяясь в блаженстве – это Поттер берет надо мной верх. И, что самое страшное, даже если я позволю себе его изнасиловать(хотя изнасилованием это будет в последнюю очередь, судя по его возбужденному члену, прижимающемуся к моему бедру), это тоже не будет проявлением моей силы. Я просто приму то, что я не могу противиться его очарованию.
После того, как я оттолкнул его, он сделал несколько попыток продолжить, а потом, пользуясь тем, что я не прижимаю его к себе, попытался удрать через дверь. Я перехватил его на пороге, и мы покатились по полу клубком спутавшихся рук и ног… Я сильно ударился спиной о спинку кресла. Он, воспользовавшись этим, вырвался из моего захвата, но с размаху ударился виском о край стола и упал на пол, неподвижный, с закатившимися глазами…
Я сразу полез проверять пульс. Думаю, он не в состоянии настолько контролировать свое тело, чтобы его замедлить. Пульс был, зато из раны на виске тонкой струйкой вытекала кровь. Сначала я растерялся, потом забрал из тайника свою палочку и попытался остановить кровотечение. Ничего не получалось. Стащив со стола скатерть, я прижал ее к его кровоточащему виску, радуясь, что кровотечение небольшое. Внезапно я почувствовал, что в комнаты кто-то переместился. Из спальни выглянула белая, как та самая скатерть раньше, Помфри. Она, не сказав ни слова, бросилась к Гарри.
Когда я на него посмотрел, я чуть не лишился чувств.
Кровь текла у него из носа, пузырилась в уголках рта, шрам взбух и тоже сочился кровью. Колдомедик бормотала какие-то заклинания, попробовала влить в Поттера какое-то зелье, но у него открылась кровавая рвота. Чтобы он не захлебнулся, Помфри перевернула его на бок и ахнула, закрыв рот рукой в испуге.
Сзади по брюкам Гарри расплывалось кровавое пятно.
– У него внутреннее кровотечение. Сильное, а я даже не знаю, какой орган поврежден, – рвано пояснила она, приподнимая руку Поттера, где кровоточил шрам, появление которого Гарри мне так и не объяснил. «Я не должен лгать» – гласили кровавые буквы, сливающиеся в одно пятно.
Она попыталась наложить еще какие-то заклинания, но ее просто отбросило.
– Я… ничего не могу сделать, – честно призналась она.
Я не должен лгать… даже самому себе…
Что ж, пришло время признать, что перебороть связь Гарри с Северусом у меня не получается.
Бросив горсть дымолетного порошка в камин, я позвал Снейпа. Он не отвечал. Медиковедьма тем временем попыталась связаться с ним через медальон. У нее тоже не получилось. Потом мы попробовали отправить за ним эльфа. Но, может он был слишком молод, может, у эльфов тоже есть более сильные и более слабые, у него не получилось, хотя он и сказал нам, что Снейп у себя. Осталось одно – попробовать донести туда Гарри и уповать на то, что крестный так и не закрыл мне вход в свои комнаты.
Так быстро я никогда не перемещался, тем более с грузом на руках. Дверь передо мной открылась, что меня немало обрадовало.
Он пил! Причем явно уже давно. Нет, он дождется, я ему печень отобью.
Я опустил Гарри рядом с ним и попытался встретиться глазами с крестным. Через некоторое время он сообразил, что я рядом и даже удивился:
– Д-ако, что ты тут длешь?
Это уже хорошо, что он меня узнал. Придвинув к нему облегченно вздохнувшего Поттера, я пошел искать в его запасах отрезвляющее зелье.
За что люблю крестного, так за предусмотрительность. Садясь пить, он оставил по пузырьку отрезвляющего и антипохмельного на своей тумбочке в спальне, столе в кабинете и каминной полке в гостиной.
Напоив слабо сопротивляющегося Северуса, я мог только ждать. Поттер, кажется, нормально задышал, кровотечение почти прекратилось. Возможно, я до старости буду думать, не прекратилось бы оно само, но тогда я был в состоянии только радоваться.
Снейп посмотрел на меня трезвыми глазами, потом перевел взгляд на лежащего у него на коленях окровавленного Поттера, потом на мою одежду в красных пятнах… и грязно выругался.
– Драко, я столько времени убил на зелье, чтобы ты потом все испортил? – гневно спросил он. Хотя, вопрос был явно риторический.
– Ищи кроветворное и бодрящее, – приказал он тоном, не терпящим возражений.
Когда я вернулся из лаборатории, около Гарри уже хлопотала Помфри.
– Дай сюда, – Снейп забрал у меня кроветворное. – Второе выпей сам, а то еле на ногах стоишь.
– Эннервейт! – он направил палочку на Поттера. Тот открыл мутные глаза и попытался что-то сказать.
– Идиоты… – буркнул зельевар и отменил Силенцио.
– Северус, – с глупейшей улыбкой, от которой становилось физически больно, прошептал мой партнер.
– Выпейте, – Снейп чуть ли не силой споил ему флакон кроветворного. – Поттер, будете моим секундантом?
Тот, как и ожидалось, кивнул. Можно было бы у него и не спрашивать, он бы на что угодно согласился. Сам я не понял, зачем Северусу секундант.
– Драко, у тебя палочка с собой?
Я ощупал карманы.
– Да, я взял ее с собой.
Снейп, шатаясь, поднялся на ноги и вытащил свою палочку:
– К барьеру!
– Крестный, ты что, с ума сошел?
Он закатил глаза. Подобрав с пола платок, он трансфигурировал из него перчатку.
– Кажется, у магглов есть такой обычай… – и бросил перчатку мне в лицо.
– Но, я же… сильнее, а ты… не в форме.
– Сильнее? – он ехидно усмехнулся. – Докажи!
Конец POV Драко.